Как молоды мы были!

Мне шел семнадцатый год, когда репродуктор донес страшное слово: война. В Волоконовском районе, где мы жили, началась мобилизация. Многие мужчины не ждали повесток, шли на фронт добровольно. Ушел воевать и отец. Попал он на Волховский фронт, прислал коротенькое письмецо, которое заканчивалось словами: «Иду в бой». И все. В течение трех месяцев от него не было ни одной весточки. А потом пришло еще одно письмо, в котором отец сообщал, что тяжело ранен и находится на излечении в госпитале. Как мы радовались, когда в марте 1942 года отец после госпиталя вернулся домой. Благо, что наша местность еще не была занята гитлеровцами.
В начале июля поступил приказ эвакуировать скот. Отца, который еще не залечил раны, и меня назначили погонщиками. Но эвакуация явно запоздала. В дороге мы подверглись бомбардировке и обстрелу. Стадо, которое гнали, большей частью было уничтожено, частично разбежалось, путь на восток уже перекрыли фашисты, нам пришлось возвратиться домой.
Наступили тревожные дни оккупации. Все мужчины и юноши в селе были взяты немцами на учет. Дважды меня вызывали в полицию на допросы, пытаясь обвинить в том, что собираю для партизан брошенное отступающими войсками оружие. Доказать ничего не могли и, отобрав объяснительные записки, отпустили.
В декабре 1942 года фашисты засуетились. Через нашу слободу все чаще стали проезжать высокопоставленные офицеры, к фронту подтягивалась артиллерия, шли обозы с боеприпасами. Возчиками в эти обозы насильно назначали местных жителей. Был бы в их числе и я, если б мать не додумалась сначала спрятать меня, а потом отправить к дедушке в соседнее село. Что было бы со мной, увильнувшим от фашистской мобилизации, не знаю. В ночь с 17 на 18 января 1943 года наш район освободила Красная Армия. Полевым военкоматом была объявлена уже наша мобилизация призывников 1924—1925 годов рождения. Были сформированы две колонны. Одну из них направили под Харьков, а другую, в составе которой был и я, под Курск. Без всякой военной подготовки мы оказались в окопах.
Бои шли, в основном позиционные, но были потери, причем большие. Ближе к лету стали прибывать новые части, хорошо обученное пополнение. И тогда по приказу командования нас, родившихся в 1925 году, сняли с передовой и направили в тыл обучаться солдатской науке.
Пока учились, отгремела Курская битва. На фронт попал снова, когда шло освобождение Украины. С боями прошел Донецкую и Запорожскую области. Особенно жаркие сражения разгорелись на реке Молочной в Запорожье.
После освобождения населенного пункта Большой Токман нам дали приказ занять оборону. Утром, едва рассвело, гитлеровцы начали атаку. Из-за посадки появились танки, за ними шла пехота. Мы с напарником оборудовали позицию для своего пулемета на краю кукурузного поля. Подпустив немцев поближе, открыли по ним огонь. Вдруг один танк повернул и пошел прямо на нас. Метров сто оставалось ему до нашей позиции, как вдруг он вспыхнул и остановился. Оказывается, в бой вступила артиллерия, расположенная за нашими окопами. Вспыхнул второй, третий танк, а остальные вражеские машины предпочли уползти и скрыться за посадкой. За ними последовала и пехота.
Потом были еще бои. В одном из них наш пулемет был разбит немецкой миной. Меня оглушило, напарника ранило. В самый разгар боя ранило и нашего комбата. Взводный приказал мне и еще одному бойцу доставить его в медсанбат, что мы и сделали. Назад возвращались ночью, сбились с пути и решили подождать утра, чтобы по светлому добраться до своего подразделения. Присели под кустиком и уснули. Вскоре нас разбудили. Над нами стояли капитан и два солдата.
— Вы кто? — грозно спросил капитан.
Объяснили, кто мы, откуда идем, но капитан и слушать не хотел.
— Дезертиры! Расстрелять! — отдал он приказ солдатам.
Так бы и закончилась моя жизнь, да один из солдат заметил:
— Видел я, товарищ капитан, медсанбат неподалеку. Разрешите сбегать, уточнить.
Сколько же мы пережили, пока он бегал уточнять! Казалось, прошло несколько часов. А на самом деле пролетело минут двадцать. Солдат вернулся и подтвердил наши слова. Смерть прошла мимо.
После возвращения в батальон меня определили санитаром. Десятка полтора раненых я вытащил в тот день с поля боя, но и сам не уцелел. Полгода лечился в госпиталях Донецка, Россоши, Чарджоу и в 1944 году был комиссован. В том же году поступил в Харьковский медицинский институт. После его окончания работал главным санитарным врачом в нескольких районах Западной Украины, а перед выходом на заслуженный отдых возглавлял санитарно-эпидемиологическую службу в Борисовском районе.
Сейчас живу в Борисовке. Как память о войне, ношу на парадном костюме две медали «За отвагу» и орден Отечественной войны I степени, которыми был награжден за участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Вот такая у меня фронтовая судьба.