Фестиваль «Я – русский крестьянин»

Сколько живем, столько и задумываемся, откуда мы есть пошли, о бытии наших далеких предков, дававших начало и жизнь поднимающейся великой стране, героическому народу.
А не прожить ли хотя бы день в той животворной атмосфере старой русской деревни? Лично узнать, сколь праведны и солоны от пота труды крестьян, сколь неприхотлива и неповторимо вкусна пища из вытопленной дровами печи. Сколь мудры полные смысла и содержания старые песни, исполняемые под именно такие, как нужно, танцевальные движения. А сколь прекрасны затягивающие в свою круговерть хороводы?
Такой вот денек едва не во всех бытовых стародавних деталях и подробностях третий раз «занимается» волоконовцами для всех желающих у старины в ходе очередного летнего праздника-фестиваля (теперь уже межрайонного) «Я – русский крестьянин».
Всякий раз, окунаясь в такой праздник, выносишь убеждение: Россия сильна именно деревней. Один из блистательных историков Отечества Василий Ключевский убежден: «Центр России в провинции». Как с ним не согласиться! Ведь в какой еще стране можно увидеть такое раздолье полей, лугов, водоносных речных систем, планетарного масштаба таежных лесов? Наконец, такую удаль и искреннюю радость жизни живущих на этой земле людей.
Конечно, стопроцентно повторить день далекого прошлого непросто. Это, можно сказать, отголоски того, что было когда-то, но именно они и возвращают нас в ушедшие времена, когда русская удаль была неподдельна, а русское гостеприимство глубоко сердечно.
С чем угадано стопроцентно, так это с местом проведения ежегодных фестивалей «Я – русский крестьянин». Волоконовское село Новоивановка с мельницей на берегу Оскола. Она деревянная о шести (!) этажах. Дубовой кладки без единого гвоздя – она несом­ненная высотная доминанта окрестности.
А окрестность-то? Тоже дух захватывает. По обоим берегам некогда изобиловавшего рыбой Оскола, особенно по правому, – сосновые боры, стоящие высокой защитной стеной дубравы, поднимающиеся вверх орешниковые массивы с вырубками. И все это с несметным обилием боровых рыжиков, упругих осенних опенков, груздей, маслят и прочего лесного и борового богатства.
Не знаю, как сейчас, но на моей памяти, памяти новооскольца, собирали тут даровую лесную дань ватаги грибников из Нового Оскола, Валуек, из самой Волоконовки. И все – с полными лукошками дармовой добычи.
Удача редко отворачивалась и от забредших к местным оскольским причалам рыболовов. Тогда не было в ходу словечек «рекреационная зона». Но лучшего места для отдыха, восстановления жизненных сил было не придумать. Ну а теперь-то с этим, как говорится, и карты в руки.
Браво волоконовцам и за обнаруженный под этим великолепием исторический пласт. Это легенда, а может, и быль о том, как купец Барков (по-нынешнему предприниматель), понастроивший мельниц в окрестных уездах, эту выиграл в карты у одного из помещиков Поосколья, разобрал по бревнам и, пронумеровав их, сплавил по воде Оскола в Новоивановку для сборки. В Новоивановке мельница уже сто первый год и немало поработала сначала на оскольском водонапоре, потом на паровом, а затем и на корабельном двигателе.
В колхозную пору она небезус­пешно перемалывала зерно, заработанное на трудодни колхозниками, причем не только Волоконовского района. А в пору полного политико-экономического раздрая и вездесущего бартера в экономических отношениях новоивановскую вальцовку узнали даже в Поволжье. Полученная в дубовом духе, она, подобно коньяку, обретала тончайший вкус, и хлебопекари Нижнего Новгорода, к примеру, не жалели для новоивановцев телевизоров, стиральных машин, холодильников и другого ширпотреба в обмен на ту благословенную мучицу.
В примельничных просторах живет еще одна, теперь уже точно быль. В какой-то сотне метров от Барковой мельницы стоял колхозный сарай, а в нем ночевали девушки, изнуренные дневным трудом на рытье окопов и других земляных оборонительных сооружений. Фашистский самолет одномоментно разбомбил то девичье «общежитие» бомбой-«зажигалкой». Фашистский ас, походя загубивший сотни девичьих душ (двери сарая оказались, увы, на замке), почему-то отказался от мысли зажечь бомбой и сухую громаду деревянной мельницы и увеличить свой послужной список. Возможно, уже счел мельницу будущей собственностью рейха, а может быть, и лично своей. Спросить бы почему, да некого. Где-то само­уверенный ас ткнулся-таки носом своего самолета с крестами в русскую землю. Как ткнулись в нее своей мордой и вояки Наполеона, других воителей, жаждущих добычи в бескрайних просторах Руси. Наверняка ткнутся и те, кто еще возжелает подобного впредь. Ведь из таких вражеских мордопадений соткана едва не вся история Отечества нашего. С мечом пришел – от меча и погибнешь. Известно давно, да, видать, никак не дойдет живущих идеями захвата.
И вот на этом, не иначе как поцелованном Богом месте собрался фестиваль «Я – русский ­крестьянин».
Фестиваль – это вообще празднество. Съехавшиеся из восьми регионов команды преследовали цель не только дружески встретиться на площадках при мельнице, но и посоревноваться в крестьянских умениях косить хлеба, сгребать скошенное в копны, вязать снопы, молотить зерно, пахать с лошадкой, пилить и колоть дрова, носить воду из Оскола, готовить крестьянскую пищу в русских печах…
Уровень умений контролировался знающими предмет судьями-экспертами из районов. Но лучшие хлеба, привезенные на погляд и вкус, оценивались не только авторитетными людьми, но и просто зрительскими жетонами одобрения, опускаемыми в специальные мешки. Суд над качеством хлебов, привезенных гостевыми караваями из Валуйского, Ровеньского, Корочанского, Красногвардейского, Новооскольского, Волоконовского, Шебекинского и Грайворонского районов, вершился в хлебной палате, где в ходу были умные мысли и суждения, рождением своим из той древнерусской поры. «Не гляди в небо, там нет хлеба. А где ниже, там к хлебу ближе». «Хлеб на стол, так и стол – престол. А хлеба ни куска, так и стол – доска».
А на площадке гостевого угощения не иначе как по старинным рецептам священнодействовали в приготовлении борща, каши, вареников Любовь Михайловна Маслова и Елена Владимировна Костенко. Причем все это в больших котлах на поленьях и угольях…
Стало накрапывать. Я поторопился было с отъездом. Но мне сказали: «Не уедешь, не отведав того, чего не испробуешь ни в каких ресторанах». Усадили досрочно за гостевой стол, принесли зачерпнутые из общих котлов борщ и вареники со сметаной.
Вкус древнейшей пищи нашей был и в самом деле удивительным. Самое же удивительное было в том, что авторами и исполнителями древних, как мир, яств оказались не высококлас­сные кулинары с соответствующими дипломами и сертификатами, а ... работники культуры. Одна – библиотекарь из села Репьевка, другая – худрук творческого самодеятельного коллектива из Репьевского Дома культуры. Женщины совсем других профессий. Но вот что значит принять гостей всей русской душой!
Организация ставшего теперь ежегодным «крестьянского» фестиваля – это множество хлопот. Их требует и сама новоивановская мельница. Отработав почти всю сотню лет, она оказалась вдруг в тиши забвения. А без людей, известно, стены быстро глохнут. Сейчас этажи деревянной мельницы в реставрационном процессе. Из нее делают если не музей, то весьма интересную и значимую точку на карте туристических маршрутов.
На фестивальные праздники сюда, в Новоивановку, приходит по Осколу молодой байдарочный флот Волоконовки – катать зрителей. Ведь счет их тут даже не на тысячи. Сюда мобилизованы едва не все кони Староивановки. Для конных прогулок тут расширены примельничные и при­оскольские пространства. Волоконовское казачество в полном составе явилось сюда следить за порядком, что тоже добавляет романтики празднику.
О песенных, танцевальных коллективах и говорить не приходится. Все самое лучшее здесь. Вместе с гостями, кажется, все поет и пляшет.
С каждым фестивальным годом тут увеличивается число соревновательных номинаций, причем качественно, с большим проникновением в глубину древнего крестьянского быта. Больше становится забав и зрителю. Хочешь покачаться на просторных старинных цепных качелях – милости просим. Поиграть в городки, походить на ходулях, в башмаках-лепешках из спилов деревьев – да пожалуйста!
Зритель массово вовлекается с фестивальное действо. Это важно и делает волоконовский «крестьянский» фестиваль одним из самых популярных фестивалей своего класса. По масштабности он пока не ровня международным. Но по приверженности к «тематике», темпам роста популярности нужно будет еще посмотреть. Ведь впереди новые «крестьянские» фестивали. И на уже достигнутом останавливаться новоивановцы отнюдь не собираются.
Кому, похоже, было ничуть не жаль предфестивальных хлопот, порой неимоверно усложнявшихся, так это одному из первых инициаторов проведения в районе «крестьянских» фестивалей главе администрации района Сергею Ивановичу Бикетову. И старая мельница в центре фестивального сценария для него – счастливая находка и в некотором роде символ. Ведь именно на мельницы крестьяне съезжались смолоть в немалых трудах взращенное зерно. Здесь в ожидании своего череда на жернова они делились табаком, байками и песнями, присущими только их селению. И это роднило и сближало людей, занятых одним из самых главных дел на земле – добыванием хлеба насущного.
Очень важно, считает Бикетов, знать это молодым продолжателям родовых занятий. Ведь без знания прошлого не может быть достойного настоящего, а тем более будущего. И этот постулат в качестве главного был поддержан почетными гостями фестиваля – членом правления Белгородского землячества в Мос­кве В. К. Щербининым, вице-президентом Белгородского землячества Ю. И. Грищенко, членом правления землячества Д. Н. Шабановым.
Где-то срединную часть фестивального торжества «обозначил» внезапно спустившийся на Новоивановку, Староивановку и соседние селения дождь. Он подстегнул и поторопил соревнующихся с финишами. Но никак не прогневил. Это для столичного жителя дождь – «некомфортная» погода. Для ­крестьян он всякий раз надежда на лучшее увлажнение полей, а значит, и умножение ее плодородной силы. Для крестьянина дождь всегда и знак веры в природную справедливость. «Бог дал дождь», – говорят в селе благодарно.
По большому счету и для ­«крестьянского» фестиваля тихий теплый летний дождь прошелестел достойным венцом.