«Ноутилловское» притяжение

МОЖНО сколько угодно и поделом ругать ВТО, но она вынуждает, причем срочным образом, искать по максимуму дешевые конкурентоспособные методы производства сельхозпродуктов. Уже на втором году становления технологии no-till в ООО ТКЗ «ПодшипникМаш» его экономслужбой высчитано и вычислено: на производство сельхозпродукта – зерна, кукурузы, подсолнечника, сои – на гектаре затрачивается 30 килограммов горючего, тогда как при классической системе земледелия, требующей массы почвообработок, – никак не меньше 70 килограммов. За солярку, бензин нынче известно сколько спрашивают. И мировые цены на них тенденций к снижению никак не обнаруживают. Напротив.
Что вынуждает, говорят факты. Сеялки прямого сева «Берегиня» при местном торговом дворе раскуплены все до единой (то же самое и с реализуемой здесь сеялкой Vence Tudo (Бразилия), предназначенной для прямого сева кукурузы и подсолнечника.
В Уразово на базе старой Сельхозтехники проектируется линия по сборке уже нескольких усовершенствованных «Берегинь», а затем и тракторов Т-150, приспособленных почти бесследно работать на «ноутилловских» полях.
Уже редко из какого региона западной части России не было гонцов – специалистов на занятиях по технологии no-till, проводимых неутомимым пропагандистом технологии XXI века доктором технических наук Валерием Андреевичем Небавским. Валуйские шесть тысяч гектаров земли, собранной из кусочков и латочек после ее раздела, с небогатыми серыми лесными почвами, становятся, похоже, столицей отечественного no-till. И дело, кажется, за тем, что скоро поедут сюда «ума искать» и посланцы из-за Урала.
На втором году своего становления «ПодшипникМаш» от основного вида деятельности получил 15 миллионов 702 тысячи рублей прибыли. Цифра неплоха. Многие ли хозяйства классического земледелия могут похвалиться таким? Впрочем, В. А. Небавский категорически отказывается называть эту цифру результатом становления. Она могла, по его мнению, выглядеть куда эффектнее, не допусти внедрители технологии no-till ряда погрешностей. На треть­ем году no-till, заявил он на предвесеннем внутрихозяйственном совещании, ошибкам прощения уже не будет.
Технология, едва не с головы на ноги перевернувшая сельхозпроизводство, осуществляется не инопланетянами. Все ее нынешние проводники, в том числе и сам Небавский, родом из земледелия классического, где культивировалась пахота, разделка почвы под посев почти в пух (и прах, как видится нынешним исследователям-почвоведам).
Любопытно наблюдать людей, втягивающихся в новую технологию. Сравнительно легко и органично принимается она людьми молодыми. Они входят в нее естественным образом – над ними мало что висит из прежнего земледельческого опыта. Трудно тем, кто всю жизнь проработал в классике, причем добросовестно, с полной отдачей сил и души. Тут перелом в воззрениях, накоп­ленных годами честной практики, прежних научных теорий, догм и правил. Трагедия и только. Но оптимистическая, к счастью.
Интересны механизаторы. Я беседовал с Александром Голубчиковым и Андреем Угловым. В профтехучилище их учили пахать. Причем на тракторах, далеко не новых физически и конструктивно, так называемых «развалюхах». Пахать в свал и развал, и слитно до окоема. А нынче плюнь на все это. И почву «свалом» с «развалом» не тронь. Вовсе никак не тронь, а от сева до сева укрывай и согревай да притеняй ее пожнивным одеялом, что сбережет под собою влагу, углекислый газ, а, перепрев, обогатит почву, придаст ей новую плодородную силу. Вот новый способ мысли и осмысливания земледельческого дела.
В «ПодшипникМаше», среднего по привычным понятиям размера хозяйстве, работают и справляются со всеми делами полтора десятка механизаторов. Но почти к каждому вполне приложимы рамки механизатора XXI века. Сразу положив хорошую оплату труда, организаторы хозяйства имели возможность выбора лучших. Исполнительный директор «ПодшипникМаша» Вячеслав Михайлович Перов, много лет работавший председателем крупного и сильного валуйского колхоза «Красный путиловец», знал многих механизаторов района и набрал в штат не только добросовестно исполняющих порученное, но и пытливых к новому, готовых к мобильному перемещению в пространствах страны, ведущих, к примеру, сев и уборку по no-till не только у себя в хозяйстве, но и на землях Пензенской области. Чтобы лучше освоить «ноутилловскую» технику, все механизаторы побывали в Усть-Лабинске, в головном хозяйстве холдинга на сборке сеялок «Берегиня», дооснащении тракторов Т-150 и комбайна «Полесся». С учебой, работой на новой технике и объемом полевых работ справились так, что хозяйство получило ту самую завидную прибыль от основной деятельности. Средняя ежемесячная зарплата механизатора составила 26 тысяч рублей.
No-till с его сравнительно малым машинным парком (сеялка – опрыскиватель – комбайн) укрупнил фигуру механизатора, открыл новые горизонты мобильности всего сельхозпроизводства на просторах нашей страны. Когда стал ненужным громадный шлейф почвообрабатывающей техники, чего проще немногочисленную «ноутилловскую» технику – на трейлер, а механизатора – в комфортабельное авто, и старт в любую точку по солнечным поясам, где созрела возможность сеять или убирать. Перспективу большой выгоды для страны нашей просторнейшей тут еще раскрывать и раскрывать.
Интересен приход в no-till специалистов. Вот Валентина Павловна Ряпко. Она нынче заместитель генерального директора холдинга по финансово-экономическим вопросам. В «ПодшипникМаше» все зовут ее только так – финансовый бог. В отношении окупаемости вложенного в дело рубля, с непременной, разумеется, прибавкой, она непреклонно принципиальна и сугубо строга. Родом из Щербиновского района Краснодарского края. Селение, где родилась и росла, зовется Ейским Укреплением. Название официальное в знак того, что сюда по преданию приходил сам Суворов руководить созданием оборонительных укреплений побережья реки Ея. Мама – казачка из Староминской станицы. Дед был станичным атаманом. От строгих нравов матери у дочери – беспрекословная ответственность за свои поступки. Отец был одним из лучших пахарей Кубани. Ушел из жизни с орденом Трудового Красного Знамени и образом пахоты «под вороново крыло». Стало быть и ей следовало стать служительницей классического земледелия. К тому она и шла. После школы работала в колхозе, бухгалтерствовала после курсов, отвлекаясь, правда, на культработу – возглавляла культурно-массовый сектор. С ее организаторскими способностями так получилось.
Но потом все оставила и очно поступила на финансово-экономическое отделение Кубанского государственного института (ныне – университет). Окончила его с красным дипломом. Затем стала главным экономистом откормочного хозяйства. Два года была генеральным директором другого совхоза. Проще сказать, председательствовала с переживанием всех перестроечных преобразований и разрушительных реформ. Справлялась с классическим земледелием, однако, неплохо. Но в соседней Камышеватке затевал «нулевую» обработку полей известный нам нынче Валерий Андреевич Небавский.
Видеть сев подсолнечника по непаханной, с неубранными пожнивными остатками почве ей, поклоннице «классики», было диковато. Жаль было гибридных семян, вбрасываемых неизвестно во что. Но еще удивительнее было увидеть при районном объезде полей то поле – ровное, чистое, затяжелевшее мощными шапками, идеальными по густоте и выровненности. Глаз не отвести, особенно видевшему, как сеялось. И тогда пришла к мысли: все кажущееся на первый взгляд странным нужно проверять практикой и уже по ней делать выводы.
Позже развитие этой мысли она получила в руководимом ею хозяйстве. Дела в нем в общем ладились, но стало подводить коровье стадо недотелом, хилостью телят. Взяв с собой главного зоотехника, она поехала в Гулькевичи и увидела там тоже несколько ошарашивающую картину. Только что народившихся телят не прятали и не укутывали, а, дав им силком молозива, сразу выпускали на волю, не подходя к ним больше. Холодным содержанием телят это называлось. Безжалостности и жестокости тут не было и близко. Просто сразу после рождения природа берет на себя заботу о новорожденном, создавая под телячьей кожей жировую пленочку, спасающую от холода. Когда, налюбовавшись здоровым молодняком, уезжали из Гулькевичей, главный зоотехник признался в желании выбросить институтский диплом.
Внедрив у себя опыт Гулькевичей, хозяйство, руководимое Валентиной, стало получать 98–99 телят от сотни коров, и в первые же три месяца телячьего холодного содержания получать по 710 граммов привеса на каждом. Телок, выращенных по-новому, отличало здоровье, хороший растел и высокая молокопродуктивность. Не все кажущееся ужасным в природе обречено. Что-то она способна надежно страховать. Нужно только знать, что.
Когда ее в 2011 году пригласили на пару месяцев в валуйский «ПодшипникМаш», чтобы поставить там должный финансовый порядок и установить четкие финансовые отношения, она обрела еще один урок в пользу no-till, вернее, почвородящего слоя земли. Это на Кубани поля просторны и ровны как стол. Здесь, на водоразделах Среднерусской возвышенности, что ни поле, то склон, а то и крутосклон над оврагом.
В первом, 2011 году еще не все поля «ПодшипникМаша» были подготовлены под технологию no-till. Стояло под селом Тимоново поле кукурузы, засеянное по дисковке. Валентину Павловну на той кукурузе захватил короткий, но сильный летний дождь (она, в прошлом председатель, вела счет деньгам не только за столом, выезжала в поля, посещала мастерские – финансисту и там бывает интересно). Увиденное привело ее в ужас. Ливневые потоки принялись просто стягивать почву междурядий вниз под уклон. Дождь был короток, но картина кукурузного поля враз предстала просто жалкой. А на соседнем поле, укрытом пожнивными остатками, буйному водотоку поживиться оказалось нечем. Разве что голую полевую дорогу размыло в момент. По ней зазмеились глиняные рытвины.
Увиденное было еще одним аргументом в пользу no-till. И аргументом убедительнейшим. No-till укрощает разгул эрозии, одной из самых больших бед земель со сложным рельефом. Нынче в «ПодшипникМаше» нет ни одного открытого водному стоку и жаркому солнцу поля. Заслон если не из сидератов, то из пожнивного покрывала. Все это обрушенную воду лишь прячет впрок.
И, похоже, ей, Валентине, это интересно. Приезжала на пару месяцев на сев. Но прошла уборка, а тут готовятся уже и к новой посевной. И непременно под четкое финансовое обеспечение и финансовый же конт­роль. У нее, как и у Небавского, – казачий нрав: взялся за гуж – не бросай, пренебрегая неудобствами. А они, неудобства, что называется, налицо. Жизнь у обоих в мобилизационно-командировочном состоянии. Хорошо, если раз в месяц Валентине удается попадать домой на Кубань. А там муж, дочь девятиклассница. И сын, который уже определился в профессии инженера. Ему 24 года. Не зная этого, честное слово, дал бы 24 самой маме. Всегда симпатична, молода с виду, завидно энергична в делах, финансовых и организационных.
С удовольствием говорит о том, что ей явно повезло с коллективами, где довелось работать. Люди к ней были пощадны, добры, уважительны, сердечны. Она и сама излучает коммуникабельность, доброжелательность, сочувствие, но может быть строгой и бескомпромис­сной, когда дело касается финансовых отношений.
Занимаясь пропагандой явно иноземного капиталистического метода производства (само обозначение no-till то подтверждает), Небавский, к примеру, ведет себя где-то по-советски – не ждет никакой особой платы. Позовите прочесть лекцию по no-till зарубежного ученого или специалиста – заломит в долларах или евро столько, что мало не покажется. Наши, терпя неудобства, служат идее – защитить русскую землю от погибельной эрозии, дать ей возможность наверстать потерянное плодородие. На лекции Небавского приезжают люди из все новых и новых регионов. И на десятках разъяснительных бесед ученый начинает уже, похоже, терять голос.
Если обобщить сделанное для земли за два года провод­никами no-till, понимаешь: сотворено немало. Главное, что после уничтожения преграды – плужной подошвы – открыта дренажная связь верхнего слоя почвы с подпочвенными горизонтами. Почвы «ПодшипникМаша» зажили по близким к степным законам самовосстановления плодородных слоев.
Дело идет. Но мне кажется, что даже полностью освоив no-till на валуйской земле (такова цель и обещание губернатору), Небавский отнюдь не осознает себя взявшим бога за бороду. No-till, уверяет он, не последняя окончательная почвопощадная инстанция в земледелии. В земле и подпочвенных горизонтах еще столько неоткрытых, незнакомых созидательных микроорганизмов и частиц! Во всяком случае, их безмерно больше, чем уже известных. И все это предстоит открыть, применить и приспособить на службу человеку и человечеству! Великое дело. Что может быть интереснее и притягательнее? Этому, кажется, можно посвятить жизнь.