Синий платочек под Прохоровкой

Они, мальчишки села Большое Городище, стояли строем на бугорке и гадали, кого возьмут на войну, а кто, как говорится, облизнется. Так хотелось быть зачисленным в 267-й стрелковый полк, освободивший их деревеньку от оккупантов! Офицер в документы не заглядывал, знал, что допризывники приписывают себе годы безбожно. Отбирал по росту. Володька Богданов порадовался, что вымахал не по годам. Никто из соседских ребят не проговорился, что ему только семнадцать. Да и не он один такой настырный был.

Так они, человек двадцать из одного села, вместе в одной дивизии и воевали.
Военный ликбез им давал старик, по их меркам, которому было уже лет тридцать и он шел дорогами войны с первого дня. А главное – за его плечами уже был Сталинград!
Как открывать затвор трехлинейки, как правильно бросать гранату, как действовать по команде «Воздух!». Учили салажат быстро, ведь в бой часть могла вступить каждую минуту. Володя не мог на себя налюбоваться. В пилотке, гимнастерке, в ботинках с обмотками. Все жалел, что ни у кого не было фотоаппарата. Вот бы матери, брату и сестрам послать снимок: пусть полюбуются, какой он герой!

Из родного села часть пешком двинулась к Белгороду и остановилась у Крутого Лога. Здесь под Разумным и было его боевое крещение. Н­очью прошли через деревянный мост на реке Разумной. Ступали тихо, почти бесшумно – линия фронта рядом. А в бою уже не сдерживали криков, скорее подбадривая самих себя, чем стараясь напугать врага.
А потом была долгая, почти два месяца, подготовка к главному сражению. Часть перебрасывали с места на место, занимая все более выгодные позиции. Здесь же в окопах прошел Богданов и сержантские курсы. Освоил пулемет «максим», обзавелся автоматом ППШ. Некоторые молодые солдаты чувствовали себя не очень уверенно, но начальник штаба, молодец, все поговаривал, мол, не дрейфь, ребята, обстреляетесь, привыкнете.

Один тихий летний вечер в канун сражения у Владимира останется в памяти на всю жизнь. К окопам подогнали «полуторку» с раскрытыми бортами, постелили на кузове брезент и перед солдатами, разлегшимися прямо на траве, стали выступать московские артисты. Владимир даже провинциальных-то никогда в глаза не видел, а тут сама Клавдия Шульженко со знаменитой песней «Синий платочек». Старые фронтовики сразу смекнули: если уж москвичей прислали – значит, будет жарко.
Так оно и вышло. 12 июля еще один из памятных дней для молодого солдата. Танковое сражение затронуло не только поле под Прохоровкой. Оно растянулось на десятки километров по всему фронту. Жарко было и у Гостищево, где воевал Богданов. Село это не раз переходило из рук в руки.
Время в обороне тянется медленно, казалось, ни обстрелам, ни бомбежкам не будет конца. Но когда пошли в наступление, тут уж не зевай.
5 августа остановились передохнуть от наступления под Белой горой, на северной окраине Белгорода. А в город уже врывались через Савино и далее – по улице Кирова. Немцы превращали дома в доты, и порой приходилось ждать артиллерийской подмоги. «Боги войны» прямой наводкой вышибали фрицев из домов, а дальше уже пехота делала свое дело.
Первое автоматное ранение Богданов получил именно здесь, к счастью, оно было несложным. Пуля зацепила предплечье, и, перевязав рану, он даже не прекратил боя. Но второе, в колено, было намного серьезнее. Метров тридцать солдат прополз по инерции, а потом, обескровленный, потерял сознание.
Дальше его путь по Европе уже был в составе нестроевых частей. Наводили переправы, ремонтировали мосты, строили аэродромы. Но все как-то наспех, никогда не успевая закончить. Так стремительно наступали советские войска.
Впервые за войну отоспался под Веной 9 мая. Потом шли пешком на Родину через Австрию, Чехословакию, Польшу. Оказалось, их часть готовили к борьбе с бандеровцами. Так и ловили в Карпатах бандитов почти весь 46-й год.
В Белгороде Владимир Акимович осел, уже обзаведясь семьей. Работал бригадиром в Ремстройконторе, восстанавливал порушенные войной дома. У него более полувека трудового стажа.
В беседе мы выяснили, что жили совсем недалеко друг от друга. И именно в той части города, которую освобождал Богданов. Его поколение, в том числе и мой отец, были сплошь савинские голубятники, которые, несмотря на возраст, готовы были в любую минуту и в любой ситуации засунуть пальцы в рот и разразиться молодецким свистом.
Владимир Акимович сам голубей не держал, но любовь к этой птице не скрывает.
А вот увлечение в работе с деревом он сохранил до сих пор. Мебель в его доме, миниатюрные самолеты, игрушки – все сделано руками умельца. У него восемь внуков и десять правнуков, так что раздаривать свои поделки есть кому.
К месту вспомнили и знаменитого футболиста, мастера спорта Анатолия Богданова. Думал, однофамилец, оказалось, сын Владимира Акимовича. О чем он с гордостью и поведал.
Побывав как-то в музее-диораме «Курская битва. Белгородское направление», Владимир Акимович увидел в экспозиции фронтовую карту своего полка, освобождавшего Белгород. Знакомые до боли места, которые прошел с боями, на ней рассечены красными стрелами. На карте все выглядит красиво и убедительно. В жизни все, к сожалению, не так. Хотя война – какая это жизнь?