Лицом к святым

ИМЯ АЛЕКСАНДРА Работнова хорошо известно православным белгородцам. В последние годы этот художник-монументалист выполнял самые важные заказы епархии – росписи храмов в Белгороде, Прохоровке, Губкине, Ракитном. Любил эту трудную, бригадную работу, строительные леса, особый свет храмового пространства. «У меня глаза, наверное, так устроены, что я вижу только большое», – шутил с женой Людмилой Алексеевной.
Еще в советское время, будучи студентом Ярославского художественного училища, через разбитые окна заброшенных храмов забирался внутрь и часами изучал остатки древних фресок. А потом набрался храбрости и пришел к местному архиерею с наивным вопросом: «Нельзя ли у вас что-нибудь расписать?». Старенький архиерей, конечно, ответил отказом – в конце 60-х годов священники были вынуждены испрашивать у власти разрешения на покупку банки краски, а уж чтобы молодой человек, комсомолец работал в храме – исключено!
Осуществить свою мечту Работнову удалось много позже, уже в Кемерове. Выпускник Строгановки тогда занимался росписями кинотеатров и мозаичным украшением бассейнов, но политическая ситуация в стране менялась: общество вспомнило о приближающейся великой дате – 1000-летии крещения Руси. Духовная жизнь начала восстанавливаться. Примечательно, что познакомившись со своей будущей женой, Работнов спросил: «Что читаете?» – «Митрополита Антония Сурожского», – ответила учительница литературы. И оба поняли, что они одного духа...
– Саше было тогда уже под пятьдесят, – вспоминает Людмила Алексеевна. – Трудно было менять мировоззрение, входить в мир церкви, читать духовную литературу, но он жадно учился всему под руководством настоятеля кемеровского Георгиевского храма отца Владимира. И работал над росписью первого своего храма...
Как художник, Работнов высоко ценил шедевры Рублева и Дионисия, изучал древнерусское искусство, но считал, что одно только копирование высоких образцов себя не оправдывает. Надо брать все лучшее и создавать свое... Знакомство с белгородским владыкой Иоанном состоялось, когда Александр Работнов предложил на конкурс свой проект росписи губкинского храма Преображения Господня. Грандиозный храм, второй по величине в России, только недавно был построен. Владыке понравилась работа сибиряка, и Работнова пригласили делать роспись храма святых Петра и Павла в Прохоровке, потом и в Губкин... Сначала бригада ездила туда-сюда из Сибири. «Не успевали провожать! И решили переехать на Белгородчину совсем. Мы видели, что здесь работы будет много», – вспоминает Людмила Алексеевна.
Детям художника – сыновьям от первого брака Антону и Глебу и совместной с Людмилой Алексеевной дочери Маше передались отцовские гены. Сыновья уже художники, а Маша еще учится на факультете графического дизайна в институте искусств и культуры. Антон заканчивал последнюю работу отца – большую икону святителя Никодима Белгородского, перед которой Работнова и нашли лежащим с образцом орнамента в руке.
Вдова и дети верят в то, что Господь всегда забирает человека в лучший момент для его последующей участи: «В чем застану, в том и сужу». Для Работнова, ведущего свою родо­словную от новгородских «работных людей», ничего важнее работы не было. Святые лики сопровождали его по жизни, а святитель Никодим проводил его в мир иной...
На каждой литургии в расписанных художником храмах звучат слова молитвенных прошений о «благоукрасителях святого храма сего» – а значит, и о душе раба Божьего Александра.
К годовщине смерти художника приурочена выставка его работ, открывшаяся в зале Белгородского отделения Фонда культуры. Она позволяет увидеть его талант совсем с иной стороны – как интересного портретиста и пейзажиста.