Командир летающего… танка

Фронтовики рассказывают, что у солдат была своя шкала наградных ценностей. И среди первых в ней – медаль «За отвагу». Ее уж точно не за выслугу лет давали. И орден Красной Звезды у ветеранов в почете. Настоящая боевая награда. У бывшего танкиста Михаила Филипповича Скреметова таких орденов два. Они скромно разместились на праздничном пиджаке ветерана под орденом Отечественной войны первой степени. «За отвагу» еще скромней затерялась среди медалей «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина».
Михаил Филиппович бережно хранит документы на каждую свою боевую награду, говорит, насмотрелся на липовых орденоносцев за свою жизнь. А своим прошлым он привык гордиться с полным на то основанием.

ОТЕЦ МИХАИЛА дослужился от простого железнодорожника до начальника вокзала. Да и мама работала на станции стрелочницей. Несмотря на явные успехи сына в учебе, они определили его в Орловское железнодорожное училище.
– Учеба учебой, – говорил Филипп Иванович, – а профессию надо иметь!
Брянскому парнишке пришлось оставить семью, уехать с насиженных мест.
Война застала его кочегаром на паровозе – парень он был крепкий, метал уголь в паровозную топку без устали.
Маршрут был один: Татарск – Новосибирск, Новосибирск – Татарск. Из Сибири шли эшелоны с солдатами, назад с ранеными.
Отец, воевавший на бронепоезде, к тому времени уже погиб. Брата Юрия, эвакуированного вместе с матерью в Новый Оскол, убило при бомбардировке. Мстить врагу было за что. Семнадцатилетнего кочегара четыре раза снимали с поезда, шедшего на фронт, – так велика была тяга парня сразиться с фашистом.
Но своего все же добился. В военкомате напористого парнишку опросили, узнали, что с техникой он в ладах, и направили в Омск. Там делали танки Т-34 и тут же формировали экипажи. Отсюда радист-пулеметчик Михаил Скреметов и отправился на фронт.
Я разглядываю боевой путь второй танковой армии, где служил и командовал танком Т-34 Скреметов, сформированной накануне Курской битвы. Бои на Севско-Комаричском направлении, сражения на Северном фасе Курской дуги под Орлом, Корсунь-Шевченковская операция, Умань, Днестровско-Ботошанская операция, Яссы, Люблин, Варшава, Висло-Одерский прорыв, бои в восточной Померании, взятие Берлина. И все – знаковые этапы наступления советских войск.
В Польше, под Варшавой, вражеский снаряд попал как раз под башню танка, заклинило орудие, в двигателе застрял осколок, и машина грозила вот-вот взорваться. Так и вышло. Механика-водителя убило на месте, командир с осколком в животе терял сознание. Два выживших семнадцатилетних танкиста волоком тащили раненого, но и товарища вскоре убило. Командира Скреметов все же доставил к своим, но и он скончался от ран.
– Всякое бывало в бою, – говорит Михаил Филиппович. – Бывало, кричишь в пылу боя заряжающему, думаешь, оглох что ли? Смот­ришь, а он мертв. И броня не всегда спасала. Не один экипаж за войну сменил.
– Под Берлином было много фаустников, – продолжает старый танкист. – Смотрю, из-под развалов дома торчит железная груша. Кричу механику: «Сдавай назад!». А сам орудие ниже опускаю. Выстрелили почти одновременно – он на мгновение раньше. И, видно, в ствол нашего танка что-то попало от разрыва – его разнесло на три части, словно пропеллер у самолета. Потом все смеялись, проходя мимо, мол, наши уже летающий танк изобрели.
Когда над рейхстагом взвилось Знамя Победы, решили танкисты расписаться на его стенах.
– Я взял кусок штукатурки, благо, ее здесь было достаточно, и, взобравшись на спину наводчика, написал «Мы из Курска». Мог, конечно, и Брянск назвать, но знал, что моя с­емья в Новом Осколе, а это тогда была Курская область. Да разве это главное? Там каких только городов не было упомянуто...
Но война на этом для Скреметова не закончилась. Михаил поливал из ковша умывающемуся механику-водителю, полному кавалеру ордена Славы Саше Магере, как вдруг тот замертво повалился на спину – немецкий снайпер попал герою прямо в лоб. Танкисты в ярости проутюжили округу, так что снайперу уйти не удалось. Но это было слабое утешение. Ко всему привыкли бойцы на войне, а такая смерть потрясла каждого.
Еще пять лет после окончания войны пришлось дослуживать сержанту – надо было обучить необстрелянную молодежь. Направляли даже в училище, но Михаил просто грезил мирной жизнью. В Новом Осколе нашел поредевшую за войну семью, ютящуюся в маленькой каморке. Случай помог найти здесь и работу. Михаил всегда был спортивным парнем: крутил «солнышко» на турнике, ходил на руках да и на одной руке мог простоять немало времени. Проходя мимо футбольного поля, он обработал отскочивший мяч, да так технично, что ребята пригласили его в наставники. Так Скреметов стал учителем физкультуры в новооскольской школе, где отлично училась и была секретарем комсомольской организации его будущая жена Тамара Кирилловна.
Пришлось срочно оканчивать вечернюю школу, чтобы вместе поступать в МГУ – там мечтала учиться золотая медалистка Тамара. Так и вышло.
Правда, по существовавшему тогда обмену студентов Михаилу с 4-го курса пришлось уехать в Чехословакию. Но и здесь он показал свой спортивный характер – получил два диплома: пражский и московский.
Скреметовы потом жили в новом перспективном городе Тольятти, работая в институте нерудных строительных материалов, пока не пришло приглашение из Белгорода, где тогда открывался ныне всем известный институт Центрогипроруда.
Белгородский комбинат стройматериалов, а также руководство проектным институтом, филиалом Московского института потребкооперации, депутатство в городском Совете – так в трудах и заботах текла мирная жизнь бывшего танкиста.
На пенсии Михаилу Филипповичу покоя не дают. Соседняя с его домом школа постоянно приглашает ветерана на уроки мужества, праздники да и просто для общения с учениками. Старый солдат не ропщет – это дело очень серьезное. Не много нужно было времени на Украине, чтобы все святое для страны покрылось плесенью. Не углядели там такие вот старые солдаты признаков зарождающегося фашизма. А расплачиваются те, у кого совесть и память в одной связке ходят...
Через год они с Тамарой Кирилловной будут отмечать «железную свадьбу» – 60 лет вместе! Двое детей, две внучки и внук, одна правнучка, шестилетняя Сашенька, – ветеран живет в окружении и заботе ближних.
...Заканчивался полуфинальный матч континентальной хоккейной лиги: СКА – ЦСКА. Я позвонил и поздравил давнего болельщика ЦСКА Михаила Филипповича с победой. И по всему было видно – почти девяностолетний ветеран радуется ей, словно мальчишка. Сразу вспомнился и эпизод, когда он, играющий тренер новооскольской футбольной команды, встречался с легендарным Всеволодом Бобровым, или Бобром, как его звала вся страна, когда тот приезжал со своей командой на соревнования в Курск.
И я мысленно углядел что-то общее между этими неординарными людьми. Не только страсть к спорту, но и страстную любовь к светлой жизни, за которую не жалко было рис­ковать в боях и своей.