ВОЗОБНОВЛЯЕМЫЙ РЕСУРС

В истекшем году я стремился вникнуть в сущность технологии no-till, прямого сева, по-нашему говоря. Бывал в «академии» прямого сева – ООО ТКЗ «ПодшипникМаш», беседовал с научным руководителем и советником пилотного проекта доктором технических наук Валерием Андреевичем Небавским, ставшим только что горинским лауреатом, со специалистами и «непашущими» механизаторами. А также с первыми последователями технологии XXI века – Владимиром Сергеевичем Половченко в Валуйском районе, руководителем ЗАО имени Кирова Николаем Григорьевичем Бескишко в Вейделевском, с «ноутилловцами» Новоосколья Александром Владимировичем Пилюгиным, Александром Федоровичем Калининым, Александром Николаевичем Поповым.
Что вынесено из увиденного и услышанного, что складывается в убеждения? Верны ли они?

Содействовать почвообразованию, а не разрушать его
Роль плуга, многие столетия используемого крестьянами в выращивании зерновых и других сельхозпродуктов, как я понял, во многом отрицательна. Увы! Из вспаханной почвы улетучиваются в надземные сферы парниковые газы. Не они ли содействуют там образованию «озоновых дыр» и других гадостей для природы?
На непаханном же поле, да еще покрытом одеялом из пожнивных остатков, углерод вступает во взаимодействие с почвенными живыми организмами, добавляя почве жизни и питания. Где ранней весной разжиться червями для ловли окуней? Они, черви, под пожнивными остатками, оставленными в поле. Активно участвуют в улучшении почвы, пропуская влажную землю через себя. Но это лишь видимые глазу организмы. Миллионы других глазу недоступны. Но непотревоженная почва, можно сказать, ими кишит.
«Да все ли полезны?» – предвижу возражение. Наверняка нет. Ну какая польза от мышей-грызунов? Их явно больше, чем на вспаханном. Надо искать способ их изведения. Ничего другого не придумаешь. Но ведь сколько здесь невидимых созидателей (!) почвенного плодородия?
Плуг вероломно разрушает складывающееся взаимодействие микроорганизмов, поднимает наверх запаханные прежде семена сорняков, запахивает новые для пахоты следующего года. Порочное кольцо, у которого нет конца. Плуг бесцеремонно смешивает то, что образовывалось анаэробно, с тем, что образовывалось аэробно, нарушая таким образом гармонию естественного почвообразования.
В. А. Небавский утверждает: агрообоснования о пользе плуга в мире не существует. Его, плуг, придумали капиталисты в качестве орудия, которое в 16 раз повышает производительность труда на предпосевной разделке почвы. Вот и все!

Столь ли грозен глифосат?
Упразднение плужной и вообще всякой предпосевной обработки почвы экономит громадное количество постоянно дорожающих горюче-смазочных материалов.
Предвижу возражение. Экономим на горючем, металле, ставших ненужными армадах сельхозмашин. Но не перебираем ли на покупке и применении гербицидов сплошного действия – глифосатах, предвосхищающих прямой сев?
На первых порах, возможно, и значительно. Но дело в том, что гербициды вносятся в необорачиваемый слой поч-вы. Из года в год только в него. И, естественно, с каждым годом потребность в гербицидах уменьшается, в перспективе – до полного их упразднения. На оборачиваемом же плугом пласте гербициды будут требоваться всегда. Ведь вывернутым на поверхность сорнякам всходить и жить не запретишь. И тут кольцо, которому, как известно, нет конца.
Несколько лет подряд перегнивающее пожнивное (или сидератное) покрытие образует плодородный слой, который, вырастая, будет все меньше нуждаться во внесении в почву и химико-минеральных удобрений. В. А. Небавский посещал страны Латинской Америки, которые используют технологию no-till на полях уже десятки лет. В некоторых из них внесение гербицидов и минеральных удобрений уже не требуется вовсе. А результаты?
Небольшая по территории в сравнении с нашей страной Аргентина получает в год до 85 миллионов тонн зерна очень низкой себестоимости. Бразилия, внедрив прямой сев, стала получать по 135 миллионов тонн зерна в год. С прямым севом Аргентина и Бразилия, беря высокие урожаи, повышают содержание гумуса в почвенном покрове на фоне убывания его в странах с «классическим» (пахотным) земледелием.
И этот приближающийся к природному почвенный ландшафт отнюдь не недоступен для улучшения. Лабораторные исследования в посеянной прямым севом сельхозкультуре могут установить недостаток какого-либо элемента – магния, к примеру, или чего еще другого. Он вносится опрыскивателем через листовую поверхность, не тревожа почву. Почва избавлена как от пахотного разрушения, так и от «вваливания» в нее (по принципу чем больше, тем лучше) минеральных образований. Недостающий элемент питания – адресно, дозированно и своевременно! Опрыскиватель – одна из трех универсальных машин «ноутилловского» комплекса. Он подкормит, защитит от вредителя, предупредительно убьет всякий сорняк.
Опрыскиватель особенно впечатляет на начальной стадии внедрения нулевой технологии. На непаханную, изрядно заросшую сорняками землю опрыскивателем вносится глифосат (так называется этот гербицид сплошного действия). Вносится перед тем, как провести прямой сев нужной сельхозкультуры. Действие этого гербицида для всего, что встает над землей, подобно сокрушительной артподготовке – уничтожает все, что способно дать проростки. Сеялка прямого сева «откладывает» семена в полностью очищенную почву, прочерчивая ее посевной строчкой, дающей, чуть погодя, ровные чистые всходы культурного растения.
Впечатляет. Но и может вызывать у видевших все это самые, пожалуй, большие вопросы. А что, так ли уж безвреден этот глифосат для почвы и того, чему на ней предстоит расти? Не стану уверять в полезности. Просто приведу факт.
Заместитель председателя холдинга «ПодшипникМаш» по растениеводству Иван Васильевич Ананьев (он наш, валуйский, много лет агрономил по «классической») командировался на год в Пензенскую область «обращать в веру» прямому севу тамошних земледельцев. Для опыта ему выделили большой участок земли, можно сказать, заброшенной – десять лет, если не больше, она не засевалась, сильно поросла сорняками и даже корнями прорастающих древесных диких сеянцев. Земли, правда, не совсем плохой. Обочь с этим участком была территория крупного заповедника.
Внесение глифосата (японского его варианта) вызвало у местных специалистов и земледельцев что-то похожее на шок. Глифосат очистил землю от всего, что тут в изобилии росло. Оно едва не мгновенно легло остатками. По ним, как по пожнивному, сеялка прямого сева посеяла подсолнечник. Увидевшие это подивились, а местные экологи и начальник природопользования области сильно насторожились. Сюда была направлена проверочная комиссия из специалистов с задачей самым тщательным образом проверить последствия применения на почве столь сильного гербицида. Ведь не шутка – рядом заповедные территории со строго охраняемым почвенным покровом. Искали глифосат тщательнейшим образом. Но не обнаружили даже каких-либо его следов. Да вносился ли? Оказывается, внесенный, он истребляет все растущее, но, уничтожив, в течение нескольких часов полностью распадается. Заповедное же так и осталось заповедным, никаким образом нетронутым.
Подсолнечное поле, вернее, большой массив его, стало центром внимания пензенцев – и явного, и тайного. Подсолнечник на месте сплошных сорняковых зарослей, точнее, по их остаткам, взошел, но какого-то необыкновенного роста и развития не обнаруживал. Был такой же, как на пахотных полях «классического» земледелия.
Но, скажем так, до поры до времени. В Пензенскую область завернул из Саратова (там читал лекции по no-till) Валерий Андреевич Небавский. А с ним кандидат наук Александр Хачатурович Погосян. Прямо в поле провели лабораторные исследования – чего тому подсолнечнику не хватает для более приличного развития. Оказалось – магния. Вновь призвали опрыскиватель. Дождались ночи, когда листовая поверхность подсолнуха раскрывается полностью, и опрыскали эту поверхность магниевым раствором. В несколько дней подсолнечное поле так прибавило в развитии, что посмотреть на чудо приехали даже издалека.
Члены областного правительства пригласили гостей обстоятельно побеседовать с местными аграриями-специалистами. Пензенцы не глупы. Их контакты с пропагандистами нулевой технологии обретают вполне деловой характер. Число последователей тут растет и ширится. Поднимаются свои «ноутилловские» кадры.

Всего-то подтолкнуть
Тут хочу, может быть, и поспешить с одной мучающей меня мыслью. Коль так интересна и позитивна для почвы и растущего на ней технология прямого сева, почему так медленно и несмело расходится она вширь? И требуется-то для новой технологии всего три машины: широкошинный сильный трактор, опрыскиватель, который может работать в разных режимах, и комбайн, способный молотить и одновременно усеивать обмолоченное поле ровным пожнивным покрывалом.
На смену плугу, сонму поч-вообрабатывающих машин ухода, предуборочной подготовки и самой уборки приходят всего три. Но каждая из них дорога по цене приобретения, часто зарубежного производства.
Приобрести эти три машины далеко не всем по карману, особенно малым крестьянско-фермерским хозяйствам. Поле – цех под открытым небом, а оно, небо, непредсказуемо. Со взятыми банковскими кредитами малому хозяйству при неурожае недолго утонуть в процентном омуте. Мне не раз приходилось слышать эту тревогу от опытных земледельцев-«классиков», заинтересованных, тем не менее, в технологии XXI века. Говорили о том и старейший агроном области Н. Р. Асыка, и глава администрации Ровеньского района Н. Т. Мирошниченко.
Тут несомненно интересен германский опыт, одобряемый и поддерживаемый канц-лером Ангелой Меркель. Новую машину тут помогают крестьянину-бюргеру приобретать с помощью солидного государственного субсидирования. И это субсидирование, как правило, окупается потом с лихвой. Подтолкнуть бы тем же технологию прямого сева на наших черноземных просторах. Должно окупиться не только конкурентоспособной сельхозпродукцией – оздоровлением нашего способного пока возобновляться ресурса.

Не оставить поле раздетым
Пожнивное или сидератное покрывало поля – обязательная программа при нулевой технологии. Там, где земля гола, открыта и раздета, вода непременно найдет способ унести с собой часть плодородной почвы, нарезать в поле ложбину или канаву – проекцию будущего оврага или целой овражной системы. Эвон сколько их на нашей земле!
За поле, отправляемое в зиму голым, должно быть наказание хотя бы по законам природы. А еще полезнее перевести эти законы в обиходные, в человечьи. Убрал поле – рассыпь по нему семена горчицы. Зеленый ковер встанет щитом, гасящим сток, преграждающим ему путь. Путь к почворазрушению.

Почему не узнать наши реки?
Кому неизмеримо «задолжал» плуг, так это рекам, что текут по нашей Среднерусской возвышенности. Это на Кубани поля просторны и ровны, как стол. У нас что ни поле – то склон. Всякий склон, где бы он ни был, – беда для реки. Не забуду, чему учила светлой памяти академик Ольга Геннадьевна Котлярова. Ливневый или паводковый сток, даже далекий от реки, в итоге неизбежно окажется на дне той реки, да еще со снесенной полевой почвой. Если, конечно, не встретит преград на своем пути.
Преград не хватает. И сколько же сегодня плодородного ила на дне наших рек! Донные русла заилены. Из ила едва не на всем протяжении реки прут кверху чуждые реке желто-зеленые водоросли, меняя режим течения реки, вытесняя почти все живое видовое речное разнообразие.
На моей памяти Оскол был рекой сугубо песчаной. Чистые белопесчаные пляжи по берегам. Песчаные свалы, отмели и глубинки, сравнительно быстрое течение реки (одну из рыб так и прозывали «быстрюк»). Под песчаными свалами, вблизи отмелей и глубинок стайками ходили косяки «рыбцов» (подустов), лещей, язей. На ямах – судаки, сомы, сазаны. Нынче в зелено-желтых зарослях и пескари извелись. Пескарь от слова «песок». А ведь их вместе с верховодками-селявками были тучи несметные. И куда подевались?
Многолетняя плужная обработка склонов и пойм устлала дно реки таким количеством ила с водорослями, что очистка от них неимоверно трудна, многозатратна. Запущенное пересиливает возможности.
Прежде сильные много-водные половодья со льдами «продирали» русла, забитые илом и другими наносами, едва не дочиста. Нынче редкое половодье выходит из речных берегов, не услышишь уже взрыва ледяных заторов. Доброго очистительного половодья хоть вымаливай у природы. Ведь где-то она напропалую топит целые регионы. А тут – опустынивание.
Как бы то ни было, отказ от пахоты, оставление непаханных полей под сидератами и пожнивным должны погашать стоки с полей, уменьшать заиление речных днищ. Тогда, может быть, и очистительные половодья вернутся. Дай-то бог!

Свои заметки я назвал субъективными. Узнать бы мнение людей сведущих да и просто неравнодушных к тому, что происходит с нашей природой, с нашими реками, их обитателями, с нашими кормильцами-почвами, сбросившими содержание гумуса с 15 до 5 процентов (и это в ресурсе, привычно причисляемом нашим поколением к числу возобновляемых!). Узнать их отношение к технологии, обещающей открыть путь к восстановлению главного нашего возобновляемого ресурса…