В параллельном мире

Все-таки интересная профессия – журналист! Позволяет ощутить все разнообразие жизни. Вот, к примеру, сидишь перед монитором компьютера, выстраиваешь безобиднейший текст про утренник в детском саду... И вдруг получаешь задание написать материал про административный надзор за лицами, освобожденными из мест лишения свободы. В таких случаях, пожалуй, главное – встретить специалиста, который, так сказать, поможет вникнуть в суть дела.
Забегая вперед, скажу, что мне повезло: моим проводником в мир бывших уголовников стал старший инспектор группы по осуществлению административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, отдела участковых уполномоченных полиции и ПДН УМВД по г. Белгороду, старший лейтенант полиции А. Н. ТАТАРЕНКО.

Строго по закону

...На календаре – первый понедельник месяца, на часах – одиннадцать часов утра. «Сегодня к нам в подразделение по надзору должны явиться шесть человек, двое из них уже приходили», – говорит Андрей Николаевич. Уже эта первая фраза вызывает у меня несколько вопросов, на которые старший лейтенант полиции терпеливо и подробно отвечает.
Я узнаю, что в апреле 2011 года был подписан Федеральный закон РФ № 64, регламентирующий применение (осуществление) административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы. Одновременно вышел соответствующий Приказ МВД РФ № 818, а также были внесены необходимые изменения в Уголовный и Гражданский процессуальный кодексы РФ, Кодекс РФ об административных правонарушениях и Уголовно-исполнительный кодекс РФ. В том же году в структуре УМВД России по г. Белгороду было создано подразделение по надзору.
Основная задача административного надзора – профилактика повторных преступлений и правонарушений отбывшими срок наказания гражданами. Устанавливается он судом на основании заявления администрации исправительного учреждения или органа внутренних дел в отношении совершеннолетних лиц, освобождаемых либо освобожденных из мест лишения свободы и имеющих непогашенную либо неснятую судимость за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления, при рецидиве преступлений, а также за совершение умышленного преступления в отношении несовершеннолетнего.
Обязательная явка в орган внутренних дел – одно из пяти ограничений, устанавливаемых судом для административных поднадзорных. Кроме этого, поднадзорному может быть запрещено посещать места реализации алкогольной продукции, места проведения массовых и иных мероприятий, выезжать за установленные судом пределы территории. Плюс ко всему они обязаны находиться дома (по месту жительства или пребывания) в определенное время суток – с 22 часов вечера до 6 часов утра.
Сейчас под административным надзором в УМВД России по г. Белгороду находятся 133 человека, и этот показатель едва ли не каждый день меняется в ту или иную сторону. В подразделении, кроме Татаренко, работают еще трое сотрудников, точнее – сотрудниц.
Обо всем этом старший лейтенант полиции рассказывает между делом: готовит документы для постановки на учет нового поднадзорного. И он, кстати, не заставил себя ждать.
Валерий Д. отбывал срок за разные преступления, в том числе разбой и убийство. Замечаю, что на левой кисти у него множество татуировок. Татаренко знакомит Валерия с решением суда о постановке на административный надзор и разъясняет суть наложенных ограничений: обязательная явка в подразделение по надзору дважды в месяц и нахождение дома с 22 до 6 часов.
– Приехать с проверкой можем в любое время, – предупреждает поднадзорного Андрей Николаевич. – И в десять вечера, и в три часа ночи, и в половине шестого утра, так что относитесь к ограничениям серьезно. Любые передвижения за пределы области или города – только с письменного разрешения после обращения на имя руководителя городского УМВД.
– За несоблюдение установленных ограничений вы можете понести наказание: предупреждение, штраф либо административный арест до 15 суток, согласно статье 19.24 Кодекса об административных правонарушениях РФ, – продолжает Татаренко. – Также статьей 314.1 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за уклонение от административного надзора: обязательные исправительные работы либо лишение свободы на срок до одного года.
Заполняя документы, старший лейтенант полиции продолжает задавать вопросы:
– На какие средства существуете?
– Помогаю жене в бизнесе.
– Постарайтесь как можно быстрее устроиться на работу, времени уже достаточно прошло.
– Знакомые пообещали при первой возможности устроить на предприятие. Да я и сейчас не бездельничаю...
– С подельниками общаетесь?
– Нет.
– На учете в наркодиспансере, тубдиспансере, психоневрологическом диспансере состоите?
– Нет.
После этого диалога А. Н. Татаренко фотографирует на свой мобильный телефон татуировки поднадзорного.
Вот Валерий ставит подпись в необходимых документах и уходит. Настает моя очередь задавать вопросы.
– Андрей Николаевич, для чего вы фотографировали наколки на руке поднадзорного?
– Каждая наколка несет определенный смысл и порой может рассказать о ее носителе больше, чем он сам. Есть специальные справочники, объясняющие суть тюремных татуировок, и мне интересно расшифровывать наколки моих подопечных. Например, у одного поднадзорного на кисти наколка-перстень, обозначающая ходку «по стопам любимого отца». А сам он про отца ничего вообще не говорил. При необходимости можно поискать информацию, – поясняет полицейский.
– Часто вам приходится среди ночи приезжать к поднадзорным?
– С проверками я и мои коллеги обязательно выезжаем каждый день. Во время рейдов можем приехать действительно и среди ночи, и под утро. Поднадзорный обязан открыть нам дверь. Раз в квартал проводим межведомственную операцию «Надзор», подключаем сотрудников из других подразделений полиции. В одной связке с нами – строевые подразделения, вневедомственная охрана.
– Легко ли ваши подопечные находят себе работу?
– Сейчас большая часть трудоустроена. Понимаете, когда человек занят, тогда меньше опасений он вызывает... Всех поднадзорных мы направляем в службу занятости. При администрации Белгорода работает межведомственная комиссия по вопросам социальной реабилитации лиц, освободившихся из мест лишения свободы. Словом, кто хочет, находит работу. Кто-то официально устраивается, кто-то по договорам, на сезонных заработках. Есть, конечно, убежденные тунеядцы, и их постоянно надо держать в зоне внимания, – объясняет Андрей Николаевич.
...В тот день из шести поднадзорных не явился только один, 34-летний Дмитрий М., отбывавший срок за разбой. Как позже выяснилось, тот понедельник он провел в отделении: был задержан сотрудниками полиции за совершение правонарушения.
Самый напряженный день в подразделении, по словам Татаренко, второй понедельник месяца: приходят отмечаться 128 поднадзорных. Только для отбывавших наказание за изнасилование отведен другой день недели, чтобы не возникало конфликтов между бывшими осужденными: как известно, в местах лишения свободы насильников не жалуют, и после освобождения отношение к ним не меняется.

Тюрьма – не курорт

К концу рабочего дня я уже была неплохо теоретически подготовлена, чтобы напроситься на одну из проверок поднадзорных.
Замечу к слову, что конец рабочего дня в данном контексте – понятие довольно относительное. В десятом часу вечера созваниваемся с Татаренко, договариваемся о маршруте. Он в этот час еще на рабочем месте. «Мне нравится моя работа», – поясняет Татаренко.
Андрей Николаевич служит в органах внутренних дел шестой год, сразу после окончания ­БелЮИ МВД России. Четыре года проработал участковым. До сих пор добрым словом вспоминает свой первый участок – улица Гагарина, дом 19. Потом был участок в районе Гриневки. Там молодому сотруднику предложили повышение, предполагающее в основном кабинетную работу. И практически одновременно поступило предложение о переходе в подразделение по надзору.
«Я выбрал второй вариант, потому что работа с бумагами – это не для меня, – говорит Татаренко. – Мне нужна живость, общение с людьми». На мой взгляд, эти слова лучше всего характеризует старшего лейтенанта полиции Татаренко: в каждом своем подопечном он старается увидеть прежде всего человека. Во время своего первого рейда попытаюсь сделать это и я...
Наша белая «пятерка» подъезжает к многоэтажке на улице Октябрьской. Здесь живет поднадзорный Владислав М., 34 года; отбывал срок за хранение и сбыт наркотических средств. Живет вместе с бабушкой.
Татаренко набирает номер квартиры на домофоне и поясняет, что Владислав уже несколько раз не открывал дверь сотрудникам полиции.
Наконец нам ответил мужской голос, Андрей Николаевич представляется и просит открыть дверь. Заходим в подъезд. Темень такая – ступенек не видно. Лифта нет, поднимаемся пешком на шестой этаж. Освещаем себе путь мобильным телефоном.
Дверь в квартиру нам долго не открывают. Наконец слышим характерный шаркающий звук: Владислав подошел к двери, открыл. В квартире – затхлый запах старого тряпья, давно не выбиваемых половиков. Замусоленная старенькая кухонная мебель.
Замечаем, что поднадзорный волочит ногу.
– Что случилось? – спрашивает Татаренко.
– Ногу я подвернул, пришлось к врачам обращаться, – жалостливым тоном говорит Владислав. Андрей Николаевич просит поднадзорного показать больную ногу и замечает вслух:
– Не вижу, чтобы нога у вас опухшая была. Куда обращались за помощью? Врачи вам выписывали какие-либо справки, больничный лист?
– Никаких бумаг не давали, потому что паспорта у меня нет... Мазь назначили, а она триста рублей стоит...
– Почему не открывали дверь сотрудникам ППС, которые на днях приезжали к вам с проверкой?
– Никто не приезжал... Может быть, я спал и не слышал, а может быть, домофон не работал, – все тем же жалостливым тоном предлагает разные версии поднадзорный.
Андрей Николаевич разговаривает ровным строгим голосом, предупреждает Владислава, что нарушение ограничений может закончиться плачевно. Поднадзорный уныло слушает и при этом, как мне показалось, только и ждет, когда же наконец полицейский уйдет...
– Когда на работу устроитесь?
– Куда ж я сейчас с такой ногой...
– Да у вас всегда какая-нибудь причина: то сопельки побежали, то ногу подвернули... В ближайший понедельник жду на явку. Будем оформлять документы в суд. А пока лечите ногу, – заканчивает беседу Татаренко.
– Много наркозависимых среди бывших осужденных? – спрашиваю у Андрея Николаевича, когда мы вновь садимся в машину.
– Чуть ли не половина, – отвечает полицейский. – Кроме этого, из мест лишения свободы они нередко возвращаются с ВИЧ-инфекцией, туберкулезом...
Следующий визит – в один из домов на проспекте Богдана Хмельницкого, к поднадзорному Андрею Н. Ему 45 лет, был судим за кражу и грабеж. Сейчас работает, создал семью. Дверь нам открыл сразу, расписался в акте посещения поднадзорного лица по месту пребывания. В этой квартире мы проводим буквально несколько минут.
Замечу к слову, что и тут мы поднимались в квартиру по неосвещенной лестнице. А ведь время еще не очень-то и позднее: половина одиннадцатого, да и район города не из числа захолустных... Все-таки необходимая вещь – мобильный телефон: подсветит, когда надо. Вот интересно, кто экономит на внутридомовом освещении?
Эти мысли снова роятся в моей голове, когда мы входим в следующий темный подъезд, теперь уже в доме на улице Мичурина: здесь живет поднадзорный Олег В., судимый за изнасилование. Через месяц его судимость будет погашена, если, конечно, «не начудит», как выразился Татаренко. Поднадзорный заверил, что «чудить» не намерен. Он официально трудоустроен, ограничения не нарушает...
Я не почувствовала какой-либо досады со стороны этих двух поднадзорных по случаю проверки: раз надо – проверяйте...
– Таких, кто решил начать новую жизнь после освобождения, не так уж и мало, – говорит ­Андрей Николаевич. – К ним, конечно, и отношение соответствующее.
– Я обратила внимание, что ваши поднадзорные выглядят старше своих лет...
– Что ж, тюрьма не курорт, никого не красит... Вы вот не видели наших подопечных женщин. Их у нас три. Одна из них, Алла, недавно освободилась. Отбывала срок за убийство. Ей сейчас 34 года, а выглядит на все 45... За тринадцать лет отсидки она отвыкла от элементарных вещей. Сейчас ее мама везде с ней ходит, учит заново и дорогу переходить, и покупки в магазине делать.
– С агрессией со стороны поднадзорных часто приходится сталкиваться?
– Бывает... С ножом, конечно, не кидаются, но на словах могут активно проявлять недовольство проверкой, особенно если приедем среди ночи, – отвечает полицейский.
Проверки на сегодня закончены, мы прощаемся. На часах начало двенадцатого ночи. Старший лейтенант полиции А. Н. Татаренко едет на работу, в свой кабинет на улице Октябрьской: нужно еще немного с документацией поработать...
А я спешу в свой привычный домашний уют с чувством, что побывала в каком-то другом, параллельном мире. Оказывается, он совсем рядом, этот мир: на расстоянии вытянутой руки.